Золотое время

Комсомольские обязанности, всевозможные конкурсы, концерты, диспуты, спортивные соревнования, музыкальные занятия, переживания от первой любви, вечеринки — всё было ярко, наполненно, интересно. А вот подработать где-то было невозможно. Сегодняшние студенты за определённую плату делают курсовые, работают репетиторами, устариваются в каких-то компаниях, а тогда об этом и не мыслили. Хотя был такой со мной случай. Когда я ехала на учёбу, позабыла в поезде осеннее пальто. Стало прохладно, а ходить не в чем. Я не хотела сообщать об этом дома, чтобы не расстроить маму. И вот кто-то моим подругам подсказал, что можно заработать ночью на элеваторе. И мы пошли. Было нелегко, после пыльной работы негде вымыться, днём на занятиях мы клевали носом. Дня через три-четыре наша классная дама узнала об этом и строго запретила нам работать. К тому времени у нас на руках уже было 32 рубля, и мы купили простенькое пальто, а курток в те времена в магазинах не было.

А своё пальто я нашла спустя месяца три. Случайно разговорилась с кондуктором поезда, и она сообщила, что его отнесли в привокзальное бюро находок в Магнитогорске.

Домой за продуктами и повидаться с близкими учащиеся, студенты нашей округи приезжали редко — раз в месяц и на каникулах. Утром приедем на станцию поездом, до дома ещё идти девять километров, а вечером нужно возвращаться назад, так как ходил единственный поезд, пропускать занятия нельзя, лишат стипендии.

Порой нам везло — попадались попутки. Помню, как наши мужики по каким-то делам приехали на третье отделение, так называли пристанционную деревеньку, ныне поселок Первомайский, посочувствовали нам, девчушкам, и отдали лошадь, запряжённую в сани с коробушкой.

Ехали мы домой с песнями, с шутками. Сколько было смеха, когда мы вместе с коробом свалились под откос. Хорошо, что лошадь была спокойная.

Запомнилось мне на всю жизнь и другое, чуть не закончившееся трагедией возвращение домой.

Ранним зимним утром, в шесть часов, перед отправкой поезда было тихо, ничто не говорило о метели. Два часа мы с подругой дремали в вагоне, и вот наша станция, 46-й километр. Остановился поезд, открыли дверь, а на улице всё крутит и воет. Нам бы вернуться назад в вагон и уехать в Магнитку, там у меня тётя жила. А мы сошли… Окунулись в чёрную, зловещую тьму. Ветер неистово гонит позёмку, ничего не видно. Вой, свист и вихрь. Мы двинулись к деревне. Кое-где слабо блестели огоньки в домах. Мы шли домой, кутаясь в шали. Снежные льдинки хлестали по лицу, порывы вихря сшибали с ног. За спиной остались домишки, вот прошли одинокие деревья. Можно было бы ещё вернуться назад, тем более шли бы под ветер. Но нет. Бредём. Слева зачернел стог, мы знали, что в метрах ста от дороги он должен быть, и пошли к нему отдохнуть: утопая почти по пояс в снегу, достигли цели. Выкопали в соломе ямку и уселись. Сначала поплакали, потужили. Потом решили посидеть до рассвета. Нас заметал снег, стало тепло, и мы задремали. Но словно что-то толкнуло меня: «Нельзя спать! Мы можем пропасть! Надо идти!»

Следы наши давно замело. Кругом бушующая степь. Пригибаясь почти до земли, падая и вставая, пошли искать дорогу. В глазах красное пламя. Вот и плотные возвышенности, это задутая дорога. Мы двинулись вперёд. Только бы дойти до Янгельска! Время мы не определяли. Вот и посёлок. Добрались до конторы, долго отряхивались, грелись возле труб. Отдохнули, захотели есть. Да что мы будем здесь сидеть! Пойдём домой, осталось немного, три километра. И пошли. Никто нас не остановил, никто не спросил, куда вы?

Всё повторилось. Мы плакали, ругали себя и шли. А дома, когда увидела меня мама, чуть с ума не сошла.

Ах, молодость, бесшабашность! Недалеко до беды.

У всех, я думаю, кто был студентом, свои воспоминания, свои случаи из жизни, весёлые, печальные и поучительные.

Мы рано становились взрослыми, самостоятельными. Нужно было учиться, получать профессию. Всё воспринималось так, как нужно. Так все жили. Трудности нас закаляли, делали нас мудрее.

А как хотелось бы снова вернуться в юность, встретиться с сердечными молодыми подругами, посмеяться, помечтать.

Наталья ЕГУПОВА,

А какие истории вспоминаются вам?

Ляля Хасанова:

— Раньше от Уфы до Магнитки мы, ученики и студенты, летали на самолётах, было не так дорого, к тому же быстро — всего 45 минут полета. И вот однажды мои подруги Ануза и Дилара купили билеты заранее, а я не смогла — не было денег. Потом необходимая сумма появилась, но уже закончились билеты на самолет.

И всё же я вместе со своими подругами поехала в аэропорт в надежде купить билет на месте — вдруг кто-то не успел на регистрацию или передумал лететь… Нет, лишних билетов не оказалось... В 70-80-е годы в самолёт заходили не по билетам, а по биркам на верёвочках, чтобы одну отдать проводнице, а вторую такую же прикрепить к багажу.

И вот кто-то из нас придумал эту бирку вторую не привязывать к чемодану. Ануза дала мне бирку от своего багажа, и мы вошли в самолёт. Меня провожал мой родной брат, он всячески уговаривал меня не садиться без билета, стыдил, ведь летели и его однокурсники, которые тоже были в курсе дела.

Сижу я с краю и смотрю в сторону дверей, трапа, жду, когда же кому-то не хватит места и мне придётся выйти.

...Всё!!! Проводница прошла в кабину, моторы включены, двери закрыты. И вдруг мне послышалось: «Приготовьте билеты!» Я замерла. В это время ко мне подходит проводница и… вежливым голосом спрашивает: «Девушка, Вы не умеете пристёгивать ремни?» Оказывается, она сказала: «Пристегните ремни». Как говорится, у страха глаза велики…

Когда самолёт взлетел, все, кто знал, что я лечу по багажной бирке, насмеялись от души. Когда долетели до Магнитки, еще раз посмеялись, выходя из самолёта.

Таким же макаром я захотела полететь ещё раз, с биркой зашла в салон самолёта, однако на этот раз одной из пассажирок не хватило места.....Но это уже другая история, тоже с хорошим концом, правда, и я дала себе слово никогда больше «зайцем» не летать, не ездить ни на каком транспорте.

— Почему-то очень часто вспоминаются поездки в колхоз, на уборку картошки. Несколько недель мы жили там в условиях, прямо скажем, некомфортных, работа довольно тяжелая, еда не очень, чистых простыней и в помине нет — одни тюфяки, набитые соломой. Скучали по дому, особенно первокурсники, плакали… И все-таки это были дни, которые нас особенно сближали. Исчезала разница между новичками и первокурсниками, между городскими и деревенскими, студентами и теми преподавателями, которые делили со студентами их нелегкие — бесплатные! — колхозные будни.

Мы проявляли себя вполне зрелыми гражданами, дружно протестуя против нелепостей. Например, один бригадир велел нам сортировать картофель: крупную ссыпать в один контейнер, среднюю — в другой, мелкую — в третий. Так мы и делали, пока не заметили, что погрузчик, не разбирая, все контейнеры загружает в одну машину. И тогда мы отказались выполнять бессмысленную операцию. И правильно сделали — осенью, уже в городе, нас послали на овощную базу, где поручили — угадайте, какую работу? Сортировать ту же картошку.

Наработавшись днем, по вечерам мы устраивали дискотеки, пели песни под гитару, читали тайком книги опальных тогда авторов, влюблялись, дружили. И, вернувшись, уже в институте, очень не любили тех, кого родители отмазывали от колхоза — не общались с ними. А выражение «Вместе убирали картошку» было как пароль, который открывал все двери, как характеристика: с этим человеком можно идти в разведку!

— Однажды я и моя соседка по комнате и одновременно однокурсница готовились к экзамену. Лето. Зной. Духота… Все изнывают. А до нашего пятого этажа вода не всегда доходила из-за слабого напора, и поэтому у нас всегда были наготове бутылки (полторушки) с водой.

Устав читать, просто сидим и смотрим в окно. К дверям общаги направляется парень, который учился на курс младше. Сдал экзамен, судя по довольному виду — удачно. В костюмчике, в белой рубашечке. Мы переглянулись с подругой, поняли друг друга с полуслова. Схватили каждая по пластиковой бутылке с водой и побежали к лестнице. Ждём, когда парень начнёт подниматься. Поймав момент, стали дружно его обливать. Пока он от неожиданности застыл на месте, мы вылили всю воду и убежали. Дурной пример, как говорится, заразителен. К вечеру в общежитии все были мокрые. Обливались и поливали других кто чем может, хватали всё, что под руку попадёт.

Наверное, такие передышки помогали нам снять стресс, напряжение, да и молодые же все были, хотелось и повеселиться, посмеяться.

— У нас была преподаватель — очень умная, интересная женщина, профессор. Рассказывали, что до нас она читала лекции в одном из университетов Запада. И вот однажды должна была состояться лекция, а ее нет. Подождали мы немного и всей группой решили смыться, сходить в кафе-мороженое.

На другой день профессор оставила после пары всю группу и спрашивает: «Почему вас вчера не было на лекции?» Мы помялись-помялись и говорим: «Вы же не пришли, мы немного подождали и ушли». «Сколько времени ждали?» «Минут десять». И тут она изрекла вежливо, с достоинством и как-то очень убедительно:

— Вы должны были ждать меня 15 минут, как преподавателя, и еще 15 минут — как женщину.

Профессор могла бы прочитать нам нудную лекцию о том, как нехорошо прогуливать пару, могла пригрозить сообщить в деканат, потребовать объяснительные, но это вряд ли сделало бы нас воспитаннее. А так мы (особенно девушки!) поняли, как дипломатично, не грубо и слегка кокетливо можно выходить из щекотливых ситуаций.