Жужжат пчёлки — жизнь продолжается

Наш дед тоже имел пчёл, выписывал журнал «Пчеловодство». Помню, мы с сестрёнкой придём зимой к деду, а он на стол поставит большую кастрюлю с мёдом, даст нам ложки и любуется, как мы скребём твёрдый, застывший мёд. Потом нарежет кусочками сладкое лакомство: нальёт в стакан чай и скажет: «Ешьте мёд, это и сладость, и лекарство, и долгие годы жизни».
А двоюродный наш дед, бабушкин младший брат, Яковлев Афанасий Тимофеевич, был колхозным пчеловодом. Пасека находилась в пяти километрах от деревни на Колодчике, так называлось место, откуда бил родник.
Дядя Фоня, так мы называли деда, со своей женой тётей Тасей раньше всех вставали, часам к пяти утра уже они чаю напьются, управившись с хозяйством, отправлялись на пчельник. Там дел было много, на пасеке стояло более ста ульев. Нужно было их осматривать, чтобы не допустить отроения, ставить дополнительные «магазины» — ящички с рамками, откачивать мёд. Готовую продукцию сдавали на склад, колхозники, и не только, могли выписать мёд под зарплату.
Однажды, я тогда училась в педучилище и приехала на каникулы домой, дядя Фоня взял меня на пасеку собирать ягоды.
Было раннее утро, лошадка привычно бодро бежала на пасеку, колёса весело поскрипывали, по обеим сторонам дороги приветливо зеленели поля. Вот и Каменная гряда, проехав немного, по пригорку свернули направо, а там уж и пасека. Воздух был приторно насыщен запахом мёда и цветков. Всё вокруг жужжало и пело на разные голоса. Пчёлы деловито перелетали от цветка к цветку, собирая нектар.
Мы с тётей Тасей, разгрузившись, отправились в сторону от пасеки искать ягоды. На лугу росло множество цветов: и пушисто-розовый клевер, и лиловый колокольчик, и солнечные одуванчики…
А вот и ягодки начали попадаться крупные, душистые. Мы спешно стали собирать их, временами отправляя в рот переспевшую, раздавленную ягоду. Набрели на красную полянку и так увлеклись, что не заметили, как солнце высоко поднялось и стало жарко.
— Пора самовар кипятить, Афанасий заждался, — промолвила тетя Тася, — пойдём, отдохнём, а после обеда еще пособираем.
Возле домика самовар уже шумел вовсю, дядя Фоня постарался. Тетя Тася разложила на столике в тени свои знаменитые пироги с луком и яйцом, с кисляткой, с картошкой. Они были ещё тёплые. А дядя Фоня для гостя, то есть для меня, вынес сотовую рамочку с янтарным тягучим мёдом. Боже! Непередаваемый запах и вкус!
Мы ели пироги, пили невообразимо вкусный травяной чай с мёдом, смеялись над шутками дяди Фони. Всё было как-то душевно и тепло.
Прошли годы, мы с мужем тоже завели пчёл. Дело это непростое.
Помню, как первый раз мы собирали отроевшихся пчёл, сколько волнения было. Никогда не забуду, как сами откачивали свой мёд, тёмный, душистый, тяжёлый, в нём были крошки воска и утонувшие пчёлки. Этот мёд отцеживали, разливали по банкам, чтобы угостить близких. А когда муж заболел, пчёл убрали.
Сейчас я покупаю добрый мёд у своего соседа Валерия Шунина, опытного пчеловода. Летом он вывозит своих пчёл далеко на липу, а потом возвращается домой — на гречку и подсолнух, на полевые цветочки.
Валера всегда щедро угощает своих соседей первым медком и вкусными сотовыми крышечками-жвачками.
Теперь для меня — это не только удивительное сладкое угощение, не только действенное лекарство, но и ностальгия: по детству, по молодости.
Приходит весна, греет солнце, в саду буйно цветут яблони, вишня, жужжат пчёлки — жизнь продолжается.