Маленькие труженики Победы

«Я все годы выписываю и читаю от начала и до конца газету «Абзелил», не пропуская ни одного номера, ни одной статьи. До сих пор зачитываюсь художественными и историческими книгами. Вот и сегодня читала рассказы Шолохова. Все, что он пишет, как будто о нас. Мы пережили то, что и страна в целом. У всех детей военной поры судьба одинаковая. Просто у одних чуть получше, а у других очень горькая, тяжелая.
Помню как сейчас, октябрь 1941 года. По две пары лошадей, запряженных в зелёные брички. А в бричках сидят наши папы. Их было человек двадцать. Краморенко, два брата, уходили с папой. Дети проводили их до конца села и вернулись. А мамы наши поехали с папами до станции, что находилась недалеко от Красной Башкирии. На мамины плечи легла теперь забота о четырёх ребятишках, к тому же, она была беременна пятым ребенком. 9 июня 1942 г. родилась девочка, которую назвали Ниной. Но она не пережила войну, ее не стало в 1943 году.
Папа наш, Григорий Николаевич Горбатов, хороший, красивый и добрый был, не пил, не курил. Его любили не только дети, но и взрослые. Тупаковские жители до сих пор вспоминают добрыми словами. До войны он работал завскладом и в магазине продавцом, снабжал продуктами и игрушками и наш садик, куда мы ходили с братишкой Володей. Заведовала садиком Ольга Афанасьевна Гатауллина, а бабушка Панкова катала и готовила лапшу. Усадят нас за длинные столы в два ряда и кормят. Да ещё добавки иногда давали. Они, наверное, жалели нас и старались сберечь. А нянями у нас были Ковшенина Вера Степановна, Витушкина Матрёна Кирилловна, Сабанцева бабушка Арина.
Дружно жили в войну. Бывало, все вместе дети соберемся и идем купаться. Если найдём дома кусочек хлеба или лепёшки, прихватим, а по пути за огородами нарвём дикого лука, чеснока, кислянки, одуванчиков. Всё, что коровы ели, то и мы хватали. Лишь бы желудок набить. Сейчас вот смеёмся с бабками и говорим: «Наверное, живы до сих пор, что за годы войны наелись травы разной...»
Старший брат Николай, сестра Люба и мама Полина весь день работали в поле или на току, или на ферме. А мы с Володей смотрели за хозяйством. Кормили и поили овец, коров, телёнка, собирали коровьи лепёшки «катехи», варили в таганках обеды и ужины. Дров не было, вместо дров — те самые собранные летом коровьи лепешки. А ещё мы держали два огорода. Один возле дома, и все 40 соток засаживали картошкой, а второй огород возле сортучастка, тоже 40 соток картошки. Огороды эти обрабатывали мы с братом, так как старшие на работе. Бывает, сбежит он на речку, я иду за ним, веду за руку обратно, и снова за работу берёмся. То пропалываем, то окучиваем, то выкапываем картошку. Сами голодные, но понимаем, что она нас зимой спасёт. К приходу старших — а приходили они с работы усталые — посуду, полы помою, уберусь везде и кушать готовлю. К тому же, пока жива была малышка Нина, с ней нянчюсь. Мама наша очень красиво шила, и всю войну она ещё обшивала всех — бесплатно, ночами. Кому — штанишки, кому — платьица, кофточки... Сельчанки все бежали к ней, если где-нибудь раздабудут фланельки или ситца.
Всю войну и после войны мы ждали папку с фронта. Хотя от него получили одно-единственное письмо. «Доехали до Москвы. Выезжаем на фронт... » А вскоре пришло извещение, что наш отец пропал без вести в полях под Москвой. Всё время жили мы верой, что все-таки вернётся когда-нибудь.
Дети держались ближе к матерям. На току рабочих кормили. Когда мам накормят, то и нам от них перепадало. Ребятишки выстраивались в очередь с крыночками и баночками в руках. Глядишь, по пол-поварёшки и нам дадут супа, который мы несём домой. Часто по дороге съедали. Бывало, наберём зерна, нажарим себе курмача и едим. Порой давали немного муки из колхоза, а мама туда лебеды добавит. Вот и ели всю войну чёрные лепешки, а иногда мама пекла гороховые лепёшки, но они приторные были. Нашу семью спасали корова, а еще картошка. Благо, её было вдоволь. Мама возила продавать картошку в город. Там продаст, а обратно везёт хлеба, кильки, рыбы купит. Мы, дети, тоже в город то пешком ходили, то на дороге нас бензовозы подберут. Усядемся по обоим бокам бензовоза наверху, держась за железные прутья, а в руках у всех бидончики трёхлитровые с молоком или с кислым молоком. В городе продадим. Купим там по две буханки хлеба. Часто одну буханку доносили до дома, а одну дорогой съедали.
Однажды с нами пошла торговать и баба Нюра Осокина. Возвращались домой вместе. Мы устаем, а бабушка идёт быстро. Уйдёт вперёд, в лесополосе сидит, дожидается нас, потом опять вперёд уйдет. А когда мы добрались до Михайловки, то она уже на лавочке возле дома ждёт нас.
Колоски я не собирала. Работы по дому было много, хотя и голодали. Помню, у нас в селе подсолнухи росли, а потом возле кузни из семян делали подсолнечное масло, а мы ходили переработанный жмых воровать, ели его вместо семечек. А готовое масло колхоз отправлял на фронт.
А ещё зимой мама работала на ферме, там коров доили, потом молоко пропускали и маслобойкой взбивали масло из сливок. Всё делали вручную. Мы бегали на ферму, чтобы сливочек поесть, если это удастся. Мама, если задремлет, бывало Емельян Панкратьевич, украдкой нам наливала сливок немного. Мы залпом выпивали и убегали домой. Вот так и выживали.
Ещё мама ухаживала за племенными быками. Она не боялась их, они же слушались и подчинялись ей. Был такой бык по кличке Красавчик, крупный очень. Мама заболела сильно, и никто не смог справиться с ним. Так пришлось ей идти на ферму, чтобы привязать быка. Никто и не догадывался, что приходила она раньше всех, украдкой подкармливала быков сеном, а те понимали, кто их кормит, поэтому и слушали её.
В школу я пошла в военное время. Учительницей у меня была Куликова Полина Никифоровна, жена политрука пантонной дивизии Ивана Куликова, погибшего в боях за Сталинград. Русский язык вела Кривилёва Мария Ивановна, математику — Кривилёва Елизавета Ивановна, историю — Кривилёв Павел Иванович. Два брата Афанасьевых Николай и Пётр Романовичи, математиками были. Преподавали еще две сестры учительницы, эвакуированные — Мария Ивановна и Анна Ивановна (директором школы была).
Вспоминаю о брате Коле. Мама послала его летом пасти колхозных коров. В стаде был и племенной бык, очень крупный. Однажды этот бык направился в сторону брата, мотая головой, он с испугу накинул на рога быка свой плащ, тот бык спугнул всех коров с поля, и те убежали на стойбище. Потом он этот приём свой применял, когда хотел побыстрее собрать коров. А тётя Лиза Лаптева укоряла его: «Ну и озорник, ты Колька. Им бы ещё пощипать травки, а ты их пригнал».
Очень хорошо запомнила день Победы — 9 мая 1945г. Пасмурно было, шёл дождик. Ленинградка, что жила у Кузнецовых, мы её Пясточкой звали, бегает от дома к дому и кричит: «Война кончилась! Война кончилась!»
Стали возвращаться фронтовики. Но наши папы не вернулись. Вот и решили мальчишки помочь вдовам и их семьям. Бывало, фронтовики привезут себе воз дров из леса, разгрузят у дома, а Лёва Машков, Кичуркин Пётр, Жериков Александр перетаскают за ночь кому-нибудь из вдов. Помню утром вышла Лиза Лаптева, а у ворот дрова сложены. И проделывали такое до тех пор, пока за этим делом не поймал их Казармщиков Иван Никитич.
В 7 классе Кривелёва Мария Ивановна повела нас на экскурсию в музей г.Магнитогорск. Родители дали детям кому — рубль, кому — два. А Насте Севостьяновой мать живого петуха дала. Все его по очереди несли. Петух молчал, дошли до третьего отделения, он как закукарекает. Потом снова замолчал. Доходим до мясокомбината, а петух опять: «Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку!». И так кукарекал, пока проходили возле домов. Так добрались до правобережного базара, продали Настиного петуха. А после пошли в музей, да по пути ещё зверинец посмотрели. Вечером усталые, но довольные вернулись домой...»
А мне ещё хочется добавить о тёте Вере. Где она только ни работала: и в библиотеке, и в детском саду, и в овощеводстве, и заведовала хлебопекарней, а последние 40 лет трудилась телятницей. Пудовые вёдра коромыслом таскала, телят поила болтушкой. Однажды даже дядя Самынин, увидев её, сказал: «Ах, что ты делаешь? Ты бы ещё в зубы ведро взяла!» Скота было полно на ферме, не успевали, вот и таскали пудовыми вёдрами на коромыслах через плечо, да к тому же, и в обеих руках по ведру.
Библиотекарем была, так все к ней семьями ходили. Пока дети не перескажут содержания прочитанной книги, новой она им не давала. Знала, кто и что любит читать. Председатель сельсовета Н.П. Синявкин брал её в Аскарово, чтобы она сама выбирала книги. Брали-то по пять книг, но зато она точно угадывала спросы своих читателей. И пьесы для агитбригады выбирала такие, как «Свадьба в Малиновке», с ними по всем деревням ездили, а костюмы по селу у бабок собирали.
А когда овощеводом работала, так они с женщинами под руководством Смагиной тёти Маши весь колхоз снабжали капустой, луком, огурцами и помидорами. А в колхозной хлебопекарне такие пышные, душистые буханки хлеба пекли, что язык проглотишь. Вот, наверное, поэтому говорят: «Не место красит человека, а человек место!».
В телятнике у нее тоже был порядок, и никакого падежа. Она даже слабых телят выхаживала. Вот так в трудах пролетели годы. Рано овдовев, Вера Григорьевна вырастила троих прекрасных детей. Юра работал инженером на ММК. Дочь Света преподавала информатику в колледже г. Магнитогорска. К сожалению, болезнь подорвала их жизни. Дочь Марина, внуки заботятся о тёте Вере. Односельчане любят и уважают её. И всё же в сердце у неё тревога. Тревога за завтрашний день.
«Вы защищайте там в газете правду, не позволяйте чернить народ наш и его героев. Много появилось хулителей, войны не знавших, а судящих... Наши папы сломали хребет фашизму, они ответили ударом врагу на удар. Детская военная закалка помогает нам не сломаться в беде, а продолжать жить... Молодёжь должна воспитываться на правде, какой бы она горькой не была», — говорит В. Г. Жерикова. И ещё тяготит ее, что в День Победы не всегда посещают их. А ведь в клуб на праздник идти сил уже нет — ноги отходили...
Ветераны войны и труда — люди с чистой совестью, открытым сердцем, со стремлением к справедливости. Мы обязаны окружить их заботой и вниманием, призываю к этому всех руководителей района. А ветеранам хочется пожелать здоровья, любви близких, уважения окружающих. Живите дальше, ваш опыт, мудрость, жизнелюбие так нужны нам. Низкий поклон от всех нас, ныне живущих!
Фарида Кучимова.
Продолжение следует.