Дети, что без детства повзрослели

Ей было семь, когда ее мама и другие жительницы деревни Давлетово проводили на фронт своих мужей, отцов, братьев. Дети еще спали — мужчины решили уйти затемно, чтобы не слышать их плача.

Моя бабушка Махмуза была беременна в ту пору третьим ребёнком. Первая зима оказалась лютой. Дров нет. Бабушка таскала с прибрежья озера Чебаркуль камыш, которым и топили печь. В Давлетово жили до августа 1942 года. А потом брат бабушки Хадый, когда его перевели на работу в д. Кужаново, перевез ее с детьми в свой тупаковский дом — чтобы ближе были. Мама, вспоминая дядю Хадыя, рассказывала, что его, как хорошего ветеринара, оставили в тылу по брони, хотя он и рвался на фронт.

Зиму 42-го как-то прожили, а вот ранней весной уже стало нечего есть. Бабушка в поисках колосков с утра уходила в поле, где осенью убирали хлеб. В прохудившихся ботинках она отморозила ноги, и ей потом отрезали большой палец. Беда не ходит одна. Заболел дизентерией младшенький Юлай, у него начался понос, который не смогли остановить. Так и умер.

Летом было легче. Выручали лесные ягоды, свой огород и корова. И было счастьем, когда дядя Хадый привозил хоть немного требухи, которую женщины, быстро перемыв и очистив, отваривали в казане. Тетя Сагида нарезала лапшу. Бабушка, собрав всех детей, своих и соседских, накрывала на стол. А дядя говорил: «На всех хватит».

От голода детей спасала и бабушкина швейная машинка, на которой она обшивала односельчан.

В сентябре 1943 года вернулся дед — весь израненный, непригодный к службе, но живой. У него были перебиты два пальца на руке, повреждена большая вена, вся спина в осколках. До конца жизни эти осколки выходили у него из тела. Он говорил: «Вот осколок опять лезет, уже чувствую». Первым делом дедушка забрал семью в Давлетово, сам пошел работать объездчиком, дети учились.

Брат Мазгар соорудил для моей мамы портфель из фанеры. Писали на полях старых книг. Ручку ей тоже братишка изготовил — из камыша. Школьной формы не было — надевали, что есть.

За рекой, где сейчас расположен новый микрорайон д. Давлетово, сажали капусту. Все лето дети помогали мамам поливать ее. А осенью капусту раздавали колхозникам. Еще дети вместе с мамами пропалывали пшеницу от полыни, осота, молочая, овсюга. Работали допоздна, а за это им ставили палочки-трудодни. Мама вспоминала, что работала с Галией Харрасовой, Фарзаной Галлямовой, Камиллой Зайнуллиной, Салимой Хайретдиновой, Мунирой Уелдановой. Вместе они шли три километра по полю и обратно, выдергивая выросший с них ростом сорняк.

Подростки возвращались с работы уставшие, но они верили в победу и старались поддерживать друг друга, пели песни, сочиняли частушки, наизусть читали письма отцов друг другу.

В Давлетово людей еще спасала рыба. Авзал Галямов, Астан Тургунбаев, Магзум Мусин, наш дед и другие могли ею прокормить свои семьи и даже на продажу оставалось. Бабушка, продав рыбу, покупала муку, хлеб.

Часто вспоминала она приезд в д. Давлетово эвакуированных из Ленинграда. Но лучше сказал об этом в своем стихотворении мой земляк А. Е. Лаптев:

«Я хочу, чтобы встреча фотовспышкой

Высветила каждого из них.

Каждого — как помню я мальчишкой,

Кем бы предо мной он не возник.

Я опять услышал бы, наверное,

Скрип колес за бугорком внизу,

И тот возглас в страхе суеверном:

«Бабы! Вакуированных везут!».

Это были дети Ленинграда…

Всё им диво: лошади, ходок…

А глаза, как будто льдинки града,

Излучали жуткий холодок…

Приняла их глубина России

Как свою печаль, свою беду.

Отдала им всё, что ни спросили:

Хлеб и соль, овёс и лебеду…»

Мама рассказывала, что в военные и послевоенные годы они плели маты для огородников Агаповского района, для этого надо заготовить как можно больше камыша, принести его домой. Заказчики забирали готовые маты к весне — ими огородницы закрывали свои грядки с рассадой и посадки.

Был случай, когда их груженные матами сани с лошадьми, отобрав у приезжих хозяев, закрыли на колхозном дворе. Ночью Мазгар Ярмухаметов и его товарищи выкрали из-под носа сторожа лошадей, быстро запрягли их в сани, и заказчики уехали. Вот так рисковали подростки, чтобы помочь тем, благодаря кому они получали за свой труд хоть небольшой, но заработок.

В 1944 году осенью Салима с братом Гузаиром, наша мама с братишкой Мазгаром, Зульхиза с братишкой Шакирьяном, Ханват с сыном Зубаиром на четырех подводах, на лошадях наперегонки возили хлеб из-под комбайнов. Иногда комбайны, не дожидаясь детей, высыпали зерно на землю. Дети плакали от обиды и тяжести, ведь им приходилось грузить зерно с земли, а потом ещё везти на ток и отгружать там.

Послевоенные годы были тоже нелегкими. Как только заканчивалась молотьба, подростки старались попасть на работу на копнителе, чтобы скирдовать солому. Мама работала со своей подругой Мунирой Уелдановой (по мужу потом Кашаповой). С одной стороны копнителя сидела мама, а с другой — Мунира. Одним копнителем управлял Николай Смехов, другим — Зубаир Хайретдинов.

Обычно по вечерам у дедушки в доме собирались фронтовики — Валиахмет Ярмухаметов, Гали Уелданов и другие. При свете керосинки они рассказывали о войне. Подростки внимательно слушали их.

Гали Уелданов был ранен уже в Берлине: фашист бросил гранату, она взорвалась где-то рядом, и он потерял один глаз. Всегда потом носил на нем черную повязку. Дед Галиахмет частенько вспоминал о зверствах фашистов. В разведке их лейтенант попал в плен к немцам. Фашисты издевались над ним, пытали, выкололи глаза, вырвали сердце и вырезали звезду на груди. Однополчане после этого старались уничтожить каждого фрица, не оставлять их в живых, чтобы не брать в плен. При виде разорённых и сожженных сел и городов, трупов женщин и детей ненависть к врагу только росла в их сердцах…

В первый послевоенный год мама и еще несколько девочек работали на лесозаготовках, обрубали сучья у поваленных деревьев. Трудились с утра до вечера, возвращались все мокрые. А однажды маму чуть не придавило деревом. Проработав шесть дней, девчонки решили сбежать домой.

Зимой мама с Катей Витушкиной, затем с Зоей Матвеевой ухаживала за телятами. На быках возили силос из ямы на ферму. А он так вкусно пах, что самим есть хотелось. К весне старались быстрее управляться и вычистить все сараи, чтобы попасть на посевную — там кормили лучше.

К осени брали в руки штыковую лопату, убирали ковыль и траву с земли. Затем стелили солому. На бочках возили воду, обливали солому и на быках обкатывали поля. Каток был тяжелый. Часто подбадривал подростков, хвалил за хорошую работу председатель колхоза Чиняев Илья Иванович.

Пшеница вся была в овсюге. Чтобы провеять её, кидали лопатами вверх. Очень уставали. Утром бабушка Махмуза долго не могла разбудить свою дочь. И прибегала к хитрости, говорила: «Ну всё, опоздала на работу. Все уже ушли». Услышав эти слова, мама соскакивала с постели, быстро умывшись и на ходу поев, бежала на ток. Прочистив зерно, девчата заполняли им мешки, которые, погрузив в телегу, завозили в склад. Аитбай Галлямов потом вез это зерно на Магнитогорский элеватор. Разгружать его тоже ездили девушки.

Сено готовили в районе д. Юлдашево. На конских косилках косили, затем граблями сгребали его Николай Смехов и Зубаир Хайретдинов, а девчата копнили. Спали в шалашах. Работали допоздна. Молили бога, чтобы во время покоса дождя не было. Старались девочки изо всех сил, ведь от числа копен зависело, сколько «палочек» они заработают за день.

Однажды колхозу дали новый большой трактор в 32 плуга — осваивать целинные участки. Тяжело было вытаскивать дерн. Пока посевная не кончится, Ольга Лобычёва с Настей Вертопраховой пекли хлеб для рабочих. Бригадир Василий Лобычёв старался вовремя снабдить запчастями трактористов. Подвозили воду. А она вся маслянистая, потому что бочка была в масле. По возможности убирали его с поверхности и пили эту воду. Мама была прицепщицей у Галимы Шакирьяновой из Янаулово. На трактористок еще выучились Тансылу Галиуллина из Давлетово, Расима из Янаулово и Мадина Гибадатова. Иногда Егор Шардин доверял и маме управление трактором. Пока она 6-8 раз кругов сделает, Егор поспит и мог уже пахать до утра. Однажды у культиватора полетело колесо, мама и Галима помогли Шардину поднять культиватор и поставить колесо на место, а потом обе еле-еле живые ходили...

К сожалению, война очень скоро «достала» дедушку — в 1953 году от последствий ранений его не стало. Думали с осени ставить сруб и обновлять старый дом, но делали это уже без него.

В 1956 году мама вышла замуж за Абузара Халитова из д. Салаватово. Она продолжала трудиться — огородницей, птичницей, дояркой, телятницей, последние годы до выхода на заслуженный отдых работала на току. Папа трудился даже на пенсии. Он — заслуженный работник сельского хозяйства. Если бы не война, мог бы закончить любое учебное заведение. У него была феноменальная память, а еще он хорошо рисовал. Вообще, родители часто удивляли нас. Едем на машине по ягоды, а мама вдруг говорит папе: «У тебя крестовину надо поменять в машине и шаровые проверь». И ведь всегда точно угадывала. За что ни бралась, все делала быстро и красиво.

Всем своим дочерям наши родители дали высшее образование, помогли в воспитании детей. У них семеро замечательных внуков и столько же правнуков. Две девочки в нашей семье родились 9 мая: младшая сестра Рита и моя дочь Линара. День Победы для нас — всегда главный праздник в году, потому что мама с папой пережили всё, что пережила страна, трудились, на своих детских плечах вынесли непомерную ношу, подарили нам мир и жизнь.

И спасибо огромное всем, кто участвовал в сборе средств для установления памятника труженикам тыла и детям войны в селе Аскарово. Он был очень нужен даже не столько тем, кто трудился в годы войны, а их детям, внукам, правнукам — чтобы помнили…