С солнцем в душе

— Дом наш легко найти — третий после моста, с тремя елями в палисаднике, — объяснила мама моего будущего героя, Рафика Хальфетдинов-на. Действительно, мы сразу увидели этот дом, а вскоре хозяйка гостеприимно встре-чала нас у порога.

— Давайте я провожу вас в комнату сына, — мы идем за Рафикой-апай, удивляясь, многочисленности комнатных цветов, которые везде: на подоконнике, столах, этажерках, полках и даже на полу.

— Это мое давнее увлечение. Бывает, что порой сама себе говорю: «Хватит!», но не поднимается рука выкинуть хоть один, они все для меня живые, — говорит Рафика Хальфетдиновна.

А вот и комната Нияза, небольшая, но очень уютная. Красивые обои на стенах. Мебели минимум: шифоньер, кровать.

— Чтобы удобнее было сыну ходить, — объясняет мама.

Нияз не видит с рождения. Сейчас ему 32 года. 32 года без света, солнца, луны, звезд и ярких красок. Но это совсем не значит, что он лишен всего этого. Светла, ярка его душа, полна большой любви к миру, которую вложила в нее бескорыстнейшая и щедрейшая мама. Когда я ехала в Баимово, думала, что буду писать о Ниязе, но побывав там, поняла, что не написать о Рафике Хальфетдиновне просто неправильно. Точнее, даже невозможно не написать. В этой хрупкой на вид женщине притаилась великая сила.

— Недавно видела по телевизору сюжет на одном из каналов, где говорилось, что через 10-20 лет люди с таким заболеванием, как мой сын, смогут видеть благодаря искусственному глазу, — делится со мной она. — Просто надо немного подождать...

Атрофия зрительного нерва — диагноз, но не приговор для Нияза, и мать искренне верит в это. И всегда верила. И не просто ждала, когда же произойдет тот самый прорыв в офтальмологии, который подарит, наконец, зрение ее сыну, а действовала. Глазные институты и центры Уфы, Москвы, Ленинграда — держа в одной руке маленького Нияза, в другой сумку, она решительно открывала их двери. Три года подряд держала путь в Йошкар-Олу, к одному известному специалисту, который подарил ей крохотную надежду на выздоровление сына. Она сумела растолкать тысячную толпу и убедить мощную охрану пропустить ее с сыном и к великой Джуне Давиташвили. А сколько было еще не самых известных народных целителей и знахарей, к которым ее приводила надежда. В 2005 году сам Эрнст Мулдашев провел операцию на глаз Ниязу. Но...

— Единственное, о чем я сожалею, что не дала сыну возможности выучиться. Конечно, когда подошло время, я определила его в школу-интернат для слепых в Уфе. Но видеть, как совсем маленький и беспомощный, он теряется в толпе, было выше моих сил. Я забрала его. Сама учила уже дома по системе Брайля, заучивали мы с ним много стихов. Но большей частью, когда я была на работе, он оставался дома один, слушал телевизор, радио, магнитофон. Видимо, под их воздействием он в семье единственный, кто говорит на русском, хотя свой родной язык понимает, — рассказывает мама.

— А когда ты стал сочинять стихи? — спрашиваю у Нияза.

— Они появились недавно, пару лет назад. Я просто думал, складывал строчки. Их пока немного, и я их всех держу в голове, — делится он.

— Когда Насима Ваисовна Аксанова предложила нам выступить на мероприятии, я даже немного растерялась. Но Нияз принял предложение с воодушевлением. Это был его первый выход на сцену, но, думаю, совсем не последний, — говорит и мама. — Вообще, я стараюсь, чтобы Нияз вел активный образ жизни. Сейчас, находясь на заслуженном отдыхе, нахожу для этого возможности. Летом съездили отдохнуть в Соль-Илецк, годом ранее нам выделили путевку в санаторий «Юбилейный», где мы замечательно провели время и подлечились.

— Я хорошо ориентируюсь дома, во дворе хожу с палкой. Дышу свежим воздухом. Когда у нас еще не было велотренажера, вместе с родителями регулярно ходил в тренажерный зал сельского дома культуры. Сейчас утром и вечером кручу педали дома, — добавляет Нияз.

Да, Рафика Хальфетдиновна постаралась сделать все, чтобы Нияз не чувствовал себя больным и немощным. Всегда следила за его питанием, за тем, чтобы Нияз был в хорошей физической форме, подтянут и крепок. Красиво одеваться, быть опрятным всегда — это тоже железное правило, которое неукоснительно соблюдается моим героем.

— Любит Нияз и попариться в бане, где мы постарались сделать все так, чтобы было безопасно для него, — продолжает Рафика-апай.

Сколько внимания и заботы требовал сын с самого рождения и до тех пор пока, наконец, не стал более или менее самостоятельным, знает только она, мать. А ведь кроме Нияза, в семье росло еще двое сыновей, был муж, было хозяйство, скотина, была трудная и беспокойная работа. По профессии Рафика Хальфетдиновна — учитель географии.

— Когда с семьей жили в Белорецке, работала по специальности. После переезда в родное Баимово, пошла учительствовать в Габдиновскую начальную школу. Так и проработала 21 год в соседней деревне. А всего мой педстаж — 38 лет…

Рафика Хальфетдиновна вырастила сыновей трудолюбивыми, ответственными, уважительными людьми. Старший сын Руслан стал предпринимателем, держит в Баимово два магазина. Самат тоже обосновался в родной деревне, трудится вахтовым методом. У них свои дружные и красивые семьи, растут дочери и сыновья.

— А в отчем доме мы теперь остались втроем: я, муж Вагиз Хафизович, и Нияз. Но мы редко бываем одни. Дети, снохи, внуки и внучки, родные постоянно навещают нас. Нияз каким-то образом, даже не видя, сразу же определяет, кто к нам пришел, — говорит Рафика Хальфетдиновна.

— Хотите я вам спою, — вдруг предложил Нияз.

— Конечно, с удовольствием послушаю тебя, — сказала я.

У Нияза очень красивый голос. А потом он продиктовал мне несколько своих стихов под запись.

Расставались мы, как старые, добрые друзья.

— Приезжайте еще, — пригласил Нияз.

И я пообещала приехать, чтобы услышать его новые стихотворения, которые, я верю, обязательно придут к нему. Через них Нияз сможет рассказать всем нам о своей радости и боли, мечтах и желаниях, надеждах и чаяниях... Рассказать о себе.