Жительница Абзелиловского района - в числе счастливчиков акции "Рахмат"!
Все новости

Не забыта боль войны

Наш отец, Малыбаев Явдат Саитгалеевич, ушел на фронт в первые же дни Великой Отечественной, оставив дома любимую жену с двумя маленькими детьми. Вернулся он в свою родную деревню Булатово в январе 1946-го. Все это время отец провел в действующей армии.

Как и многие, кто прошел войну, папа не любил рассказывать о ней. А мы, дети, нет-нет да и спрашивали отца, как он воевал, ходил ли в атаку, скольких фашистов уничтожил, за что получил орден Красной звезды или почитаемую среди рядовых солдат медаль «За отвагу»... Мы ждали от него захватывающих дух красочных рассказов о подвигах и войне. Но рассказы были сдержанные и всегда приправленные печалью. Только повзрослев, мы стали понимать, что эти воспоминания давались ему нелегко. Недавно мы по крупицам, все вместе восстановили то, что слышали от отца:

«Сначала я попал в резерв. А так как был шофером, то участвовал в эвакуации промышленных предприятий и государственных учреждений г. Москвы и Московской области. Помню панику в Москве в середине октября 1941 г. В те дни я должен был в составе нашего автомобильного подразделения эвакуировать какое-то ведомство в тыл. Когда выезжали, груженые, из города, дорогу преградили мужчина и женщина с детьми. Я остановил машину и попросил освободить дорогу, а они стали предлагать мне деньги и чуть ли не на коленях умоляли вывезти их из Москвы. Это была семья евреев, они были наслышаны о зверствах фашистов в отношении еврейского населения. Они были уверены, что Москву сдадут немцам, и тогда их всех убьют. Так как мы везли оборудование и документы государственной важности, нам было приказано под страхом расстрела пассажиров не брать. Я только смог им сказать, что товарищ Сталин не покидает Москву, и столицу мы не сдадим».

На фронт я попал в апреле 1942 года. По разговорам среди солдат, мы должны были в результате наступления освободить Харьков. Но в середине мая немцы прорвали оборону и устремились в наш тыл. Мимо нашего подразделения, на расстоянии 300-500 метров, двигалось большое количество немецких танков и бронемашин, за ними шла немецкая пехота. На нашем участке еще не было ни артиллерии ни танков. Мы стали отступать. Немецкие танки и бронемашины расстреливали наших солдат, а пехота добивала. Несколько солдат, в том числе и я, спрятались в водопропускной трубе. Когда прошло достаточное время, и мы убедились, что немцы ушли далеко, мы выбрались из этой трубы и, пригибаясь, мелкими перебежками двинулись на восток, а вскоре присоединились к довольно большой группе наших солдат, в которой были и офицеры. Ценой больших людских потерь мы вырвались из окружения. После этого нас переформировали и направили на Сталинградский фронт. Я попал в саперный батальон.

Наша часть расположилась западнее города Калач на Дону. Немцы стремились захватить Сталинград, и основные их силы были брошены на этот город. Мы несли большие потери и отступали, пока не вышел Приказ № 227 — «Ни шагу назад!», запрещавший отход войск без приказа. Вскоре начало поступать пополнение людей и вооружения, и мы перестали отступать. Начались тяжелые бои. По ночам мы ползли на нейтральную полосу, чтобы восстанавливать колючее ограждение или делать проходы в заградительных ограждениях немцев, ставить мины. Бывало, слышали, как фашисты делали то же самое.

Свое первое серьезное ранение я получил, когда мы ночью ставили мины на танкоопасном направлении, и там наткнулись на немцев. Началась перестрелка. Силы были на стороне противника, мы начали уходить из-под обстрела. В очередной раз, когда я поднялся и, пригибаясь к земле, побежал, вдруг обо что-то споткнулся и упал. Мой товарищ упал рядом и спросил: «Ранен?!» Я мотнул головой: «Нет!» Затем мы поднялись и добежали до своих окопов. Только там я заметил, что в сапоге что-то хлюпает. Снял сапог и только тогда понял, что упал не потому, что споткнулся, а потому что пуля попала мне в ногу. В пылу боя ничего не ощутил. К счастью, пуля прошла навылет, не повредив кость.

Немцы были очень хорошо вооружены, особенно минометами. При любом видимом или слышимом движении в расположении наших подразделений они начинали обстрел. Поэтому боеприпасы, вооружение, еду мы разгружали за 3-5 км от передовой, чтобы противник не услышал работу моторов. До передовой все это уже доставляли вручную, на себе, в основном, в темное время суток. Война — это не только бомбежки, артиллерийские обстрелы, но и тяжелый физический труд…

19 ноября и 20 ноября с севера и с юга от Сталинграда наши войска пошли в наступление. 23 ноября завершилось окружение немецких войск. В этом участвовала и наша часть, мы были во внутреннем кольце и с боями шли к Сталинграду, уничтожая окруженных фашистов. Мы должны были каждый день продвигаться вперед, сжимая кольцо окружения. И когда немецкая авиация сбрасывала с воздуха своим войскам боеприпасы, вооружение и питание, большая их часть попадала к нам в руки. И это нас выручало, ведь наши тыловые части, снабженцы, не успевали за нами.

Однажды после очередной артподготовки по позициям немцев, пока они не выбрались из укрытий, мы быстрым броском оказались в их окопах. Началась рукопашная схватка. На меня налетел здоровенный немец и ударил чем-то тяжелым по голове. Я потерял сознание на 2 – 3 секунды, спасло то, что под каской была надета шапка. Когда пришел в себя, то лежал на дне окопа, а фашист, прошитый автоматной очередью, падал у моих ног. Как потом рассказал мой товарищ, который спас меня, немец хотел штыком добить меня, но боевой друг успел выпустить в него автоматную очередь. Те кто был на фронте и особенно на передовой, знают, что очень часто бываешь на волоске от смерти. Начиная с мая 1942 года по конец февраля 1943 года — это были самые страшные и тяжелые дни за всю войну, хотя я в составе нашего подразделения дошел до Берлина, и было еще немало страшных и тяжелых моментов. За участие в Сталинградской битве я был награжден медалью "За Отвагу" и медалью "За оборону Сталинграда".

Весной 1943 года я получил письмо от родного брата Миндияра. Оказывается, мы с ним воевали на одном Сталинградском фронте, он был командиром отделения. И сейчас он ранен, находится недалеко, в госпитале, скоро выписка. Воюя в саперном батальоне, я не переставал быть шофером и регулярно отправлялся на своей полуторке в тыл — увезти раненных или подвезти боеприпасы. Госпиталь, где лежал Миндияр, располагался почти там же, где мы получали боеприпасы. Когда я приехал в госпиталь, главврач сказал, что я опоздал на один день. Брат выписался и отправился в свою часть, на передовую.

В декабре 1943 года Миндияра наградили медалью «За боевые заслуги» — за успешную операцию по освобождению хорошо укрепленного населенного пункта. Отделение под его командованием уничтожило 13 фашистов.

Миндияр погиб 30 января 1945 года в Венгрии, похоронен у озера Балатон.

На войне случалось всякое, и люди встречались разные. Как-то подвозил боеприпасы и попал под налет фашистских самолетов. Одна из бомб взорвалась перед моей машиной метров за 40 – 60, осколками изрешетило радиатор двигателя. Двигатель спас меня от осколков. Хорошо, что до места разгрузки оставалось недалеко, около 3 километров. У меня был запас воды, чтобы подливать воду в радиатор. Доехал с большим трудом. А после разгрузки ко мне подошел один из наших лейтенантов и приказал срочно ехать за следующей партией боеприпасов. Я ответил ему, что машина неисправна и ехать сейчас нельзя. Лейтенант покраснел, выхватил пистолет и закричал: «За отказ выполнять приказ командира в военное время я тебя сейчас расстреляю». Недалеко находился командир батальона, услышав крик, он быстро подошел к нам и спросил: «В чем дело?» Лейтенант потребовал за невыполнение приказа в военное время отдать меня под трибунал. Но комбат скомандовал: «Отставить!» — он знал меня почти с первых дней войны. Вглядевшись, спросил:

— Когда ты в последний раз спал?

— Сегодня, — не задумываясь, ответил я.

— Нет, когда у тебя в последний раз был восьмичасовой сон?

Я замолчал, подсчитывая. Наконец, ответил:

— Девять месяцев назад.

Девять месяцев без полноценного отдыха — надо было возить боеприпасы, по ночам минировать нейтральные полосы, восстанавливать заграждения… Комбат, покачав головой, дал ему сутки отпуска — на сон. Никогда не думал, что человек может столько спать. Когда меня разбудили через сутки, показалось, что спал я минут двадцать пять...

Так как я служил в саперном батальоне, много раз участвовал в возведении мостов и переправ в непосредственной близости от передовой. Когда наша пехота на лодках и подручных средствах переправлялась через водную преграду и захватывала плацдарм, наша задача была — быстро соорудить переправу для снабжения боеприпасами наших бойцов на плацдарме и для доставки танков и артиллерии на другой берег. Все это надо было делать быстро и скрытно. Немцы, конечно, нас бомбили и обстреливали, но мы знали, что наши ребята ждут помощи на другом берегу и лучше погибнуть от вражеского снаряда или бомбы, чем подвести их.

Запомнилось форсирование реки Пилица на территории Польши в январе 1945 года. Наш саперный батальон, одновременно с переправляющейся через реку пехотой начал возводить переправу для артиллерии и техники. Фашисты вели огонь из всех орудий, чтобы помешать. Мы не обращали внимания на разрывы снарядов и свист пуль и даже не замечали, что строим переправу, находясь по пояс в ледяной воде. Задачу свою мы выполнили. Орденом Красной Звезды меня наградили за участие в нескольких таких операциях.

Победу наша часть встретила в г. Потсдам, Но еще долго нам не разрешали в одиночку покидать расположение части, так как еще прятались и убивали наших солдат недобитые фашисты...»

Вернувшись в январе 1946 года, наш отец работал заведующим, механиком автогаража, бригадиром молочной фермы, трудился и шофером, и комбайнером. Его военные награды — орден Красной Звезды, медали «За отвагу», «За оборону Сталинграда», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией», а в мирное время он удостоился медалей «За освоение целинных земель», «За трудовую доблесть», серебряной медали ВДНХ, множества различных грамот

Рассказав про отца, мы считаем справедливым написать и про нашу маму. В годы войны женщины на производстве заменили ушедших на фронт мужчин. Наша мама закончила семь классов почти на одни пятерки, поэтому когда началась война и не стало хватать управленцев, ее взяли в учетчицы. Днем она была учетчицей, а во вторую смену выходила прицепщицей на вспашку поля или машинисткой на зерномолотильную машину. Зимой со всеми молодыми женщинами отправлялась на лесозаготовки. Как вспоминала мама, зимы в те годы были морозными и снежными. Пока доберешься до делянки, и устанешь, и промокнешь, а норму надо выполнить.

Когда мы были детьми, и родители, родственники, друзья родителей праздновали День Победы, мама всегда говорила, что женщины находились на втором фронте и не подвели своих отцов, мужей, братьев, работали не за страх, а за совесть.

После войны в нашей семье родилось еще семеро детей. Наши родители были счастливыми людьми. Но война оставила в сердцах их поколения глубокий, незаживающий след. Наш долг — хранить воспоминания отцов и дедов, матерей и бабушек об этих страшных, невероятно трудных днях и годах, никогда не забывать имен защитников Отечества — и тех, кто погиб, и тех, кто выжил.

Сибагат, Асгат, Шафкат, Кадир, Гулъямал Малыбаевы.

Читайте нас: